- Ложись. Поваляйся. После обеда поваляться неплохо.
Он посмотрел на меня, удерживая усмешку. Недоверчивую. Я терпеливо сказала:
- Сергей, ты сказал, что на одну ногу ты наступать ещё можешь. Давай я помогу тебе пересесть? Обопрись на меня, встанешь - и один шаг к дивану.
- ... Не удержишь.
Он развернул своё кресло и снова приблизился к столу. А я забрала сумку с вязанием и спокойно сказала:
- Час прошёл. Я побежала?
- Беги, - не поворачиваясь, сказал он.
- Стах! - шёпотом позвала я. - Пошли.
Повернувшись закрыть дверь, я опять наткнулась на внимательный взгляд Сергея.
Может, не надо было звать кота? Пусть бы посидел в комнате с хозяином.
Я спустилась к себе и некоторое время сидела в кресле, озадаченно глядя на дверь и не понимая, что изменилось. Дошло наконец-то. В мою дверь врезали щеколду. А что? Мне нравится. Во всяком случае, я теперь чувствую безопасность. Точно. Я встала, закрылась. Вот теперь можно и подремать. Ночи-то мне не хватило. Стах уже ждал, сидя на краешке кровати. Я сонно потянула на себя покрывало и провалилась в странный сон.
7
Когда в первый день я прикорнула в комнате Сергея, а потом спала ночью в его доме, мне ничего не снилось. А может, и снилось, но быстро забылось. Всяко может быть.
Сейчас же, едва закрыв глаза, я очутилась возле той самой лужайки, где набрала ему цветы для "сонного" венка. Что-то мягкое и тёплое скользнуло по моим ногам. Стах. Он поднял на меня жёлтые глазища, вскинул тёмно-серый в полоску хвост, а потом торжественно пошёл по дорожке вдоль этой лужайки. Я - за ним.
Лужайка, как и в яви, была разноцветной и пахла очень хорошо. Нос с удовольствием ловил пряные, медвяные запахи донника и клевера, но уже через несколько шагов я насторожилась. Тишина. Ни шелеста листьев, ни птичьей переклички. Необычная, настораживающая тишина для места, расположенного близко к лесу.
Ещё несколько шагов. Кот исчез. А мне стало как-то неуютно. Странный звук, которого я различить не могла, доносился откуда-то - то ли близко, но приглушённый, то ли издали... Немного насторожённая, я прошагала ещё немного - и вышла к повороту дорожки вокруг дома. Остановилась.
Звук явно доносился от ближайшего к дому дуба, утопавшего в густых травах и цветах. Сейчас этот звук стал вполне определённым - тихий вой, иногда перемежающийся злобным рычанием. А время от времени - опускающийся в безнадёжное поскуливание.
С замеревшим сердцем я сошла с дорожки и медленно, раздвигая цветочно-травяную стену, принялась пробираться по направлению к звуку. Ближе к дубу он вдруг пропал. Неизвестный услышал мои шаги?
Раздвинув уже поредевшие заросли, я обнаружила, что дерево не утопает в травах, как издалека мне причудилось. Трава есть, но какая-то присохшая и невысокая. Но это увиделось как-то стороной. Взгляд мгновенно притянула белая собака, лежащая у дубовых корней. Очень знакомые очертания у этой собаки. Это, если учесть, что пород я почти не знаю. Сама плотная, с жёсткой шерстью, морда крепкая, близко к форме овчарки, глаза небольшие, смотрит исподлобья, насторожённо... Бездомная?
- Привет, - тихонько сказала я и шагнула к ней.
Собака мгновенно вскочила и с рычаньем рванулась от меня. И - у меня сердце подпрыгнуло и заплакало: рвануться-то она рванулась, но её с металлическим звяканьем буквально швырнуло назад, на место!.. Как она взвизгнула от боли!
Лапа в капкане!
- Тихо-тихо, - начала я уговаривать её, не в силах уже сама успокоиться - обревевшись во весь голос, - не рвись, милая!.. Я попробую тебя выпустить, только не рвись!..
Смотреть, как окровавленная лапа, в клочьях влажной, испачканной тёмно-красным шерсти, вот-вот чуть не оторвётся, - страшно. А собака продолжала кидаться из стороны в сторону, злобно рыча непроизвольно взвизгивая. И, наконец, я сообразила: моё приближение её убьёт или искалечит. Она мне не доверяет.
Быстро отступив назад, на солидное расстояние от капкана, я убедилась в своём предположении: собака остановилась, тяжело дыша, а потом, не спуская с меня острого взгляда, легла. И тут я поняла, что это не бродячая собака, а самый настоящий волк. Только белый. И лежит здесь довольно давно: на белой лапе и свежая кровь, и чёрно-бурые пятна; и шерсть свалялась в колтуны, и гнойные струпья на глазах...
Я присела на корточки.
- Миленький, ты меня не бойся. Я ведь хочу помочь тебе...
Верхняя губа поднялась, ощеряя клыки. Сумрачно блеснули тёмно-зелёным всполохом глаза, когда волк опустил жёсткую башку, не отводя от меня насторожённого взгляда. А я лихорадочно раздумывала, как бы сбегать в дом, выпросить у Андрея какую-нибудь еду для зверя - накормить, успокоить, а может, привести и самого Андрея снять с волчьей лапы железные челюсти...
За спиной послышался суховатый ритмичный звук.
... Я оглянулась - и проснулась.
Стук повторился.
Быстро слетев с кровати, я побежала открыть дверь, еле успев пригладить волосы. От внезапного прыжка меня повело чуть в сторону - еле успела вцепиться в спинку кресла. После сна ещё не пришла в себя.
За дверью стоял Андрей. Улыбнулся при виде меня.
- Заходи, - пригласила я, чувствуя себя полнокровной хозяйкой комнаты.
- Извини, некогда. Ты спала? Я разбудил? - В его голосе была такая зависть...
- А что? Ты не высыпаешься?
- Я спал нормально только одну ночь, - сказал Андрей, закрыв за собой дверь и присаживаясь у столика. - Когда ты сплела Сергею тот венок. А обычно перехватываю один-два часа днём. Ночью он практически не спит. А чтобы скучно не было, с ним сижу я. В картишки перекидываемся, в игры играем компьютерные, а потом целыми днями брожу, как сонная муха... Вот об этом я и хотел поговорить. Полдник я вам сегодня накрыл на лугу, за домом. Там есть садовый стол и скамьи. Заодно и погуляем. Оля, ты не могла бы придумать что-нибудь, чтобы Сергей спал по ночам? Тот твой венок хорош был. Может, есть что-то посильней?
Озадаченно нахмурившись, я пожала плечами.
- Подумать надо, посмотреть, что найдётся в саду.
- Ага, значит, посмотришь, - уже с облегчением сказал Андрей и встал. - Не задерживайся. Мы его скоро спускаем, так что не опаздывай.
Он вышел, а я ещё немного посидела на кровати, думая не о травах, а о другом. Вот почему я рано утром увидела его спускающимся со второго этажа! А я-то решила, что они все здесь ранние пташки - или совы, если брать определёние работоспособности человека.
Ладно, нас пригласили на званый полдник. Если такие - званые - бывают. Что ж, теперь можно и переодеться во что-то кроме джинсов. Поскольку мы будем на природе... А на улице довольно жарко... Я прикусила губу, проглядывая почти пустое содержимое моего личного шкафа. Так, моя любимая юбка, длинная, на пуговицах впереди. Любимая - потому что неприхотливая: постирать, повесить, расправив, она высохла - и гладить не надо. К ней натянула любимую футболку болотного цвета. Ух как Аня не любит, когда я говорю - "болотный цвет"! А мне нравится. Так... А к ним - разбитые босоножки, старенькие, тыщу раз чинённые, но на ноге так славно сидящие. У меня с ногами вечно что-нибудь не то. Какую обувку ни купишь, разнашивать - слёзы одни. Поэтому и стараюсь старьё чинить до упора, пока самый понимающий мастер не скажет сочувственно, что сделать уже ничего нельзя.
Расчесала волосы, заплела косу и - снова в узел на затылке. Один волосок зацепил заусенец на пальце. Я зашипела от неприятного ощущения. Есть у меня одна проблема. Я обычно к обстоятельствам быстро приспосабливаюсь. Все беды, как говорится, как с гуся вода. Быстро же перехожу с настроения плохого на хорошее. Но вот мой организм терпеть всех этих переходов не любит. Первый звоночек - заусенцы. Как психану - всё, проблемы с кожей. Надо будет спросить у Андрея, где у них аптечка. В нервах у меня из кожи первым делом испаряются йод и аскорбинка...
Снова стук в дверь. Снова на пороге - Андрей. С огромной вазой, полной яблок.